В год экологии России вполне уместно вспомнить труды наших предков по благоустройству и оздоровлению засушливых степей Донщины, которые особенно активно велись в 19 и 20-х веках.

Не секрет, что жить в обедненной деревьями местности довольно тяжело, ибо в этом случае жизни всегда сопутствует недостаток водных запасов. Леса, урочища и левады не только облагораживают территорию, но и способствуют улучшению микроклимата, обогащают растительный и животный мир края, а значит, самым лучшим образом влияют на качество почв, необходимых для земледелия. Практически во всех округах Войска Донского добиться нормальных условий жизнедеятельности было непросто: ряд станиц настолько были бедны лесами, что населенные пункты, расположенные преимущественно по берегам рек и их притоков, подвергались нашествию песков, а также иссушению пашень, сенокосов и пастбищ. Растущее население станиц и их хуторов требовало не только большего количества сельскохозяйственных угодий и водных источников, но и строительного материала, которым в то время в основном было дерево. После реформы Войска Донского (1835 г.) ужесточаются подходы к землепользованию, лесопользованию, возникают первые опыты закрепления песков и иной лесомелиоративной деятельности. В структуре управления донской автономии к 1888г. появляются профильные отделы – гидротехнический, лесной, смотровой. В войсковой канцелярии вводятся должности чиновников особых поручений: инженеры, лесные ревизоры, лесничие, гидротехники, смотрители войсковых земель. С 1835-го на Дону действует особый циркуляр (закон) «О 

поземельных довольствиях в Донском войске». В его шестом разделе выделены положения «О станичных поземельных довольствиях», где значительная часть статей и параграфов касается улучшения экологии станичных юртов. Главный акцент был сделан на искусственные леса. Для нас, потомков, в этом документе много поучительного. Тогдашнее население обязывалось: бережливо использовать уже имеющиеся лесные ресурсы, дабы не нарушать почвенный и поверхностные водообмены территорий и не снижать их водообеспеченность; заготовка строевого леса, в том числе и хвороста, строго регламентировалась по участкам и очереди вырубки; раздача дельного леса производилась по письменным приговорам на станичных сборах; вырубки заповедных лесов, если и допускались, то в крайне редких случаях – за нарушение полагалось взыскание со станичных правителей в пользу станицы по 1,5 рубля за каждое срубленное дерево.

Станицы (юрты), не имеющие крупного леса, обязывались отводить в заповедные участки даже мелкий и охранять его. На станичные общества возлагались и другие обременения: разводить левады из лесов всякого рода, особенно из вербы (гонит воду) и тополя – наиболее приспособленных к росту в Донском крае; всякий наличный урядник, казак и малолеток, получающий лесные паи, обязан был ежегодно в осеннее время высаживать по 25 кольев, вырубленных из общественного леса, по указанию станицы; в декабре каждого года станичные приставы лично свидетельствуют исполнение посадок и докладывают о результатах Сыскному начальству, которое также ежегодно их показания проверяет на местах через своих заседателей. Если кто из обязанных положенного числа кольев не насадил, того (не лишая пая) заставляли насадить: за минувший год – 50, за текущий – 25, в одну осень; за вторичное неисполнение распоряжения наказывали телесно при сборе (сходе); со станичных атаманов, допустивших кому-либо послабление в исполнении общественного указания, взыскивали штраф за каждый не посаженный станичником кол – по 3 копейки, с определением суммы штрафа в церковную надобность станицы.

Всякому казаку станичного юрта дозволялось разводить частный лес, но в местах, выделенных обществом. Разводителей лесов (левад) причисляли к лицам, преуспевшим в общеполезной отрасли юртового хозяйства, и всячески поощряли. Имеющий собственный лесок, при этом не лишался лесного пая в общественном наделе. Запрещалось пасти лошадей и скот в лесных зонах. Для отопления жилищ из леса разрешалось брать только валежник, но предпочтение отдавать заготовкам на стопку камыша, бурьяна и кизякам.

Продажа паевого леса в посторонние руки либо жителям других станиц строго запрещалась. В противном случае взыскивалось: за каждый проданный воз – по 7,5 руб., а с самовольного порубщика – по 1,5 руб. за дерево; если нарушителями оказывались лица казачьего происхождения (кроме чиновников и дворян) – применялось телесное наказание плетьми на станичном сборе (хуторском сходе); нарушителей из чиновников и дворян предавали суду окружного уровня, а иногородних граждан отсылали в места, коим они были подведомственны.

Для охраны лесов выбирались лесничие из отставных хорошего поведения казаков, с вменением им того за службу. Лесничий, допустивший самовольную порубку леса, терял свою должность и при сборе народа телесно наказывался, а затем при первом наряде командировался на внутреннюю по Войску службу, без зачета им службы лесничим.

В наши дни суммы названных штрафов кажутся смешными, ну а порка плетьми – противозаконной. Однако в бытность Войска Донского деньги эти считались довольно весомыми для семейного бюджета, а меры наказания – законными. Прерогатива телесного наказания тогда относилась к низшей ступени Донской судебной системы – такой суд официально именовался, как «Самосуд». Таким нехитрым способом на место ставились нарушители общественного порядка, береглась природа, а значит благополучнее становилась жизнь.

Благодаря введению в действие статей названого Положения в станичных хуторах донских округов развернулась активная работа по рачительному использованию лесного фонда, его приумножению. Лесомелиоративные мероприятия позволили запустить процесс закрепления песков и приостановить гибель многих малых рек. В уже советское время лесомелиорация в нашем краю продолжилась. Свидетельством правильного пути в вопросах улучшения экологии засушливой степи могут сегодня служить прекрасные лесные зоны по речкам Косарка, Кумылга (Прихоперье), Песковатка (у станиц Казанской и Вешенской). Некогда открытые, маловодные и продуваемые всеми ветрами хутора превращены в настоящие оазисы степи.

Текст и фото – Тихон Атаманцев.

На снимках: 19 век – улица верхнедонской станицы заполонена песками; в 21 веке сосновый бор (окрестность речки Косарка – от зыбучих песков не осталось и следа…