Доживала — только мучилась,

Вон как жизнь тебе аукнулась.

А когда-то молодуха статная

Ты была стряпуха знатная.

За вдовца тебя просватали,

И ушла в чужую хату ты.

За шестью сиротами стирала и скребла,

Как умела от болезней берегла.

Бог не дал тебе своих кровинушек,

Ты растила сиротинушек.

Выросли и разлетелись из гнезда.

И о доме вспоминали не всегда.

Заболел и помер муж-старик.

Оставалась ты одна. Дом невелик.

Две комнатки, полувросшее крыльцо…

Показала дочка старшая лицо

В тот момент, когда приехала к тебе:

«Вместе будем доживать, в одной избе».

А тебе, сердешной, было невдомек

Завещаньем дед на что тебя обрек.

Старшей дочке хату отписал,

Что ужиться вы не сможете, не знал.

Думал, с дочкой будешь время коротать,

Ведь не мог старик предугадать,

Как окрысится на мачеху она,

Отдавая «долг» за воспитание сполна.

Ну а ты, сгорбатившись сильнее,

В кухню летнюю спешила поскорее.

Несмотря на иней и мороз —

Лучше в холоде, да только без угроз.

Стыли ноги, спицы падали из рук…

И Господь освободил тебя от мук —

Люди добрую за пенсию твою —

Ты пришлась хотя б за это ко двору.

Там кормили, мыли, ты была в тепле,

Только дело-то, однако, не в еде.

Рядом не было родной души,

Отошла ко Господу в тиши.

Ну а падчерица в домике одна

Доживала век, хлебнув сполна.

Силы таяли, ослепла под конец.

Сын ее — он городской жилец,

Нанимал хожалок, только все не впрок.

Подошел и ей отмеренный тут срок.

Здесь мораль простая такова:

Доброта, любовь… к чему слова —

Только добрыми делами, милосердием своим,

Помогая ближним и свой путь продлим.